женственность — движения становятся плавными, голос мелодичным. Мы с Александром, слава богу, нашли взаимопонимание, хотя человек он сложный. Самой тяжелой была съемка 10-минутной сцены скандала между нашими героями: они орут друг на друга, бьют посуду, а под конец в пылу страстей даже роняют шкаф. Мы с Александром, снимая эти 10 минут, проругались целый день — шкаф на дрова чуть не поломали... Иногда Домогаров настолько входил в роль, что во время репетиции я переставала понимать: играет он или всерьез чем-то недоволен. Один раз так сильно мутузил чемодан, что я испугалась: не ударит ли и меня по-настоящему... Дальше по сюжету следовал поцелуй, и я успокоилась, поняла: мы все еще играем кино.
Впрочем, Александр Юрьевич не всегда был так суров, легко мог снять
напряжение шуткой, однажды даже вогнал меня в краску...
По сцене мы должны просыпаться в одной постели... Я поднимаюсь, а одеяло начинает предательски сползать и обнажает забавную деталь — прикрывающую грудь силиконовую накладку, наклеенную на тело белым пластырем. У нас же не откровенное кино, приходилось маскироваться. Домогаров весело скосил глаз и засмеялся:
— Лучше бы мы вас увидели во всей красе, чем вот так!
Первое разочарование врезается в память навсегда... Моя героиня забеременела и сбежала от человека, которому ребенок был не нужен... Вот и я сейчас понимаю: правильно, что в свое время не родила от мужчины, который меня предал.
Андрей — самое большое чувство в моей жизни. Он был меня старше и поначалу поддерживал — в учебе, в работе. Красиво ухаживал... Однажды звонит:
— Собирай чемодан, сегодня улетаем в отпуск. Не забудь купальник.
Только перед посадкой я узнала, что мы летим на Сейшелы!
Мы встречались несколько лет. Романтика поугасла, когда я начала много сниматься. Становилась все более независимой, да и Андрей ревновал, когда пресса приписывала мне очередной несостоявшийся роман.
Кончилось все тем, что однажды я пришла к Андрею и застала его в объятиях другой...
Столько лет прошло, но и сейчас
